Валерий Соловей: к Чубайсу никто и пальцем не прикоснётся. Вокруг будут свистеть пули, лететь головы, а с Анатолием Борисовичем всё будет в порядке!
Автор: Виктор ШАЦКИХ
- Валерий Дмитриевич, сразу после думских выборов вы сделали несколько кадровых прогнозов. Все они сбылись. Затем вы предсказали досрочные президентские выборы – и взволновали сетевую общественность. Правда, этот второй прогноз был сделан не в категоричной форме. И вот он не сбывается.
- Досрочные выборы на самом деле готовились. Но на рубеже октября-ноября было решено повременить, извините за такой невольный каламбур, с досрочными выборами и провести их, скорее, в срок. На то были и внутренние соображения, связанные с внутрироссийской динамикой... Социальная стабильность в России, может быть, потрескивает, но не трещит ещё по швам. В общем, в Кремле пришли к выводу, что это не такой уж серьезный вызов.
Это первое обстоятельство. Второе обстоятельство связано с выборами в Соединенных Штатах. Я думал, это какая-то выдумка, но нет. В самом деле, победа Трампа оказала позитивное воздействие на российский выборный цикл. То есть всё-таки было решено не проводить выборы досрочно.
А вот конституционная реформа по-прежнему готовится. За неё отвечает Кириенко. Реформу готовят на тот случай, если Путин не сможет или не захочет, в силу тех или иных причин, участвовать в выборах в 2018 году. Тогда предполагается изменить конфигурацию власти с тем, чтобы Путин остался у рычагов, но не был президентом. Вот такая конструкция. Довольно замысловатая… Ну, подождите немного, и скоро об этом начнут писать западные средства массовой информации, с высокой вероятностью. Я думаю, месяца через два.
- То есть интрига сохраняется. Причём, на вопрос, откуда профессор Соловей все знает, или, по крайней мере, почему он так уверенно судит о кремлевских делах, вы отвечаете шуточками. «Получаю информацию из мирового эфира». Так, кажется?
- Да. Из космоса. По астральным каналам.
- Можете чуть подробнее рассказать, как оттуда выглядит устройство российской власти? Какие внутри неё силовые линии и тайные пружины? Насколько Путин самостоятелен в своих решениях? Кто входит в его ближайший круг и способен влиять на президента?
- Давайте начнем с конца. Очень важный вопрос, который почему-то встает постоянно – о самостоятельности Путина. Я не могу понять, почему этот вопрос возникает. Путин абсолютно самостоятелен в своих решениях. Абсолютно. Ключевые решения он принимает сам. Да, они обсуждаются на Совете безопасности, который выступает чем-то вроде аналога советского Политбюро. Но власти у Путина в принятии решений больше, чем было у Брежнева.
Что касается его ближнего круга, то злые языки, хорошо осведомленные, говорят, что в его ближний круг входят 10-12 человек. Но надо понимать, что эти люди, влияющие на принятие решений, влияют не по всему спектру, а в каком-то диапазоне. Скажем, Песков входит в это число. Игорь Иванович Сечин. Понятно, что он влияет на принятие каких-то решений в области экономики...
- Вы назвали Пескова, а потом Сечина. То есть Песков ближе и влиятельнее самого Игоря Ивановича?
- Ближе всего был Антон Вайно (нынешний руководитель администрации Президента РФ – ред.), когда работал руководителем протокола. Он проводил бок о бок с Путиным практически весь его рабочий день.
- Это скорее секретарские функции.
- Это протокольные функции. Но дело в том, что он действительно был близок к президенту и остается таковым. И эта ситуация возникла отнюдь не в последние месяцы. Ещё в 2013 году мне называли его как человека, способного влиять на принятие очень важных решений.
Что касается Пескова. Ну представьте себе, а с кем Путин встречается в начале рабочего дня? С пресс-секретарем, который ему сообщает об обзорах прессы отечественной и мировой. Это человек, который способен настроить, извините за тавтологию, настроение президента на целый день. Могу вам сказать, чтобы вы поняли важность Пескова: в бытность главой администрации Сергея Иванова право первого доклада было у Пескова, а не у главы администрации. Как сейчас дело обстоит, я не знаю. Ну, вот, значит, Песков, Вайно, Сечин, Патрушев, Бортников. Я бы не сказал, что Медведев входит в это число, хотя Путин ему очень доверяет. Но это не означает, что Медведев влияет на принятие решений. Это все-таки немного разные вещи.
- Да. Это как раз понятно.
- Значит, Шойгу, но, опять же, он влияет не на весь диапазон, а на какую-то часть этого диапазона. На какой-то спектр. Лавров. Очень ограничено к нему президент прислушивается, но, тем не менее, прислушивается. Сколько уже человек мы назвали?
- Шесть или семь.
- Значит, есть еще, давайте-ка я соображу… Матвиенко в их число не входит. Ну, вы знаете, есть еще близкие к Путину Владимиру Владимировичу люди: братья Ротенберги. Они влияют на принятие некоторых важных экономических решений. Ковальчук Юрий тоже может на какие-то решения влиять.
- А Тимченко?
- Тимченко – нет. Там была напряженность, и она, в общем, остается. Скорее всего, я кого-то пропустил, но, в общем, человек 10… А, ещё Золотов. Естественно, Золотов. Конечно, он очень доверенный человек.
- Это кто?
- Золотов – бывший адъютант Путина. Сейчас глава Российской гвардии. Он очень доверенный. Один из немногих, кому Путин, действительно, по-настоящему доверяет. Потому что, скажем, Сечин может влиять на принятие решений, но это не означает, что Путин доверяет Сечину. У них есть напряженность в отношениях. И, скажем, Владимиру Владимировичу не нравится та близость, которая существует между Сечиным и ФСБ, ну, частью ФСБ. Ему это очень не нравится. Это его настораживает. Есть у него некоторые настороженности в отношении Шойгу. То есть рисунок этих взаимоотношений не такой простой и однозначный. Ну да, Сергей Иванов, безусловно входит в число этих людей. Чемезов. Да, Чемезова я забыл.
- Теперь такой вопрос: Путин и «вечный» Чубайс. Тут полно загадок и конспирологии. Как эта тема выглядит для вас?
- Я понимаю, о чём вы, но не берусь, честно говоря, строить никаких гипотез на сей счет. Могу сказать с определённостью, что Чубайса никто не тронет и пальцем. Вот это я могу вам сказать абсолютно точно. Есть некоторые вещи, которые для меня очевидны: что Медведев будет оставаться премьер-министром, и он может стать преемником Путина с высокой вероятностью, а к Чубайсу никто и пальцем не прикоснётся. Вокруг будут свистеть пули, лететь головы, а с Анатолием Борисовичем все будет в порядке. Почему? Пусть гадают другие … Меня интересуют факты.
- Таким ответом вы только добавили загадок. Потому что по поводу непотопляемости Чубайса есть две основные версии. Одна попроще: мол, Чубайс – это у Путина сильное одноразовое средство для сохранения народной любви. Когда в Кремль придут восставшие толпы, им с Красного крыльца бросят Чубайса. На растерзание. Вторая версия пострашнее: мол, ещё не известно, кто от кого больше зависит – Чубайс от Путина или наоборот.
- Второе это абсолютно конспирологическая чепуха, и, кстати, как и первая версия, никакой цены не имеет. Чубайс был фигурой, которой можно было бы пожертвовать и получить политический капитал, в 1990-е годы, но не сейчас. Сейчас есть фигуры гораздо более одиозные. Скажем, тот же Шувалов. Можно ещё там навскидку пару фамилий привести. Да тот же Сечин, падению которого не просто бы радовались все элитные группировки. Они бы ликовали. А общество, при небольшой работе средств массовой информации, забилось бы в пароксизме удовольствия. Но Чубайс совсем не та фигура. И уж точно ни о каком влиянии Чубайса на Путина говорить не приходится.
- Так у них что, просто старая дружба? Должны быть какие-то объяснения феноменальной живучести Чубайса.
- Я допускаю такой вариант. Путина характеризуют как человека, верного своим друзьям и обещаниям, которые он дает. Никто не может сказать, что он «не по-пацански» поступает. Таких людей просто нет.
- То есть объяснение надо искать в их общем прошлом.
- Я полагаю, что да. Но я не берусь его искать. Меня это интересовало, но мне никто не смог объяснить. По-моему, людей, которые находятся рядом, это не очень занимает. Они воспринимают это всё просто как факт. Чубайс будет на месте. Всё у него будет нормально.
- Следующий вопрос: Путин и либералы. «Крыло Дворковича» в правительстве. Русский сетевой народ ждёт, когда президент избавится от вредных людей во власти и назначит туда полезных.
- Я объясню: нет, не будет этого. По простой причине. Путин хорошо знает, что чекисты, силовики управлять экономикой не в состоянии. Они её тут же разрушат.
- Зачем же силовики? Есть и другие люди.
- Доверить экономику некому. Нет других людей.
- Есть академик Глазьев.
- Академик Глазьев это совершенно одиозная фигура. Его Путин держит именно как пугало, как ложную мишень.
- Подождите. Глазьев крупный учёный. Признанный в России и в мире. Да, его идеи кому-то кажутся чересчур радикальными. Но есть более умеренная группа с похожими предложениями - это Титов, Миркин и другие. А тема насыщения российского производственного сектора деньгами на самом деле острая и злободневная.
- Вы знаете, у них, думаю, шансов нет никаких. Хотя их как раз толкают силовики… То есть там есть поддержка со стороны силовиков, вот именно этой группы. Не Глазьева, а этой группы. Однако шансы пробиться к кормилу, к рулю управления экономикой у них невелики. Путин считает, и, кстати, могу сказать, небезосновательно, что сегодняшний финансово-экономический блок правительства успешно справляется со своими задачами.
- Я понял. Вы объясняете мне ситуацию с либеральных позиций. Это не в упрёк, а только для констатации.
- Я ни с каких позиций. Я вам объясняю мотивы. С точки зрения суверена, правителя, они успешно справляются, и заменять их поэтому не стоит. И уж тем более, не дай бог, заменять на отставленных силовиков. Потому что Путин боится усиления той корпорации, к которой он сам принадлежит. Он хочет поддерживать баланс и выступать в роли арбитра. Это была одна из главных причин, по который история с Улюкаевым не получила дальнейшего развития. На другой день после ареста министра Путин дал ясный сигнал: недоверие Улюкаеву не означает недоверия кабинету и недоверия Медведеву. Он не хочет усиления силовиков, поэтому ничего они не получат. Ни они, ни их ставленники.
- У меня в ходе нашего разговора укрепилось впечатление, что в России довольно стабильная ситуация.
- Нет, она не стабильная. Она только выглядит стабильной. Давайте не путать. Это всё только кажется стабильным. Но стабильности на самом деле нет. Дерево внутри всё сгнило. И достаточно будет небольшого ветра, чтобы оно рухнуло. А может и само рухнет. Бывает иногда и так.
- А может и не рухнуть.
- Вы знаете, а может ещё и постоять, совершенно верно. Вот здесь как раз предрешать ничего нельзя. Но ситуация - она лишь выглядит стабильно, и власть лишь выглядит сильной и уверенной в себе и контролирующей ситуацию. Как говорится в американских фильмах, это не то, чем вам кажется.
- Такие прогнозы всегда интересно слушать. Они захватывающие, они волнуют. Но, если честно, я совсем не вижу оснований считать, что «дерево» может рухнуть. С чего ему падать? Народ терпелив…
- Вы не видите? Но я же не спорю с вами. Я – вижу. Однако для того, чтобы сказать, что я вижу, нам бы пришлось ещё очень долго говорить. Это первое. Второе: даже при долгом разговоре то, что для меня служит какими-то индикаторами важными, но косвенными, для вас таковым не могло показаться. Это, в данном случае, вопрос оценки ситуации.
- И пять, и десять лет назад делалось много прогнозов, обещавших, что скоро всё рухнет. Их делали тоже известные люди. И эти прогнозы ни на мизинец, ни на каплю не сбылись. «Дерево» как стояло, так и стоит.
- Значит, тем больше шансов, что это всё рухнет в этот раз. Даже сломанные часы дважды в сутки показывают правильное время (смеётся). Если серьёзно, у меня абсолютное ощущение, что все это долго не продержится.
- Сколько продержится?
Я думаю, серьёзный социополитический кризис начнет разворачиваться уже в следующем году. Но это будет, конечно, не разовый акт. Это будет процесс, который займет до года, до полутора лет.
- С некоторым злорадством предсказываю, что в декабре 2018-го позвоню вам и скажу: Валерий Дмитриевич, здравствуйте. Помните ваш драматический прогноз относительно семнадцатого года? И где оно всё?
- А я не боюсь и ошибаться. А что ж? Зато я не боюсь, по крайней мере, делать прогнозы. Некоторые боятся, а я нет.